Неточные совпадения
Третий, пятый, десятый и так далее дни текли однообразно. Мы читали, гуляли, рассеянно слушали пальбу инсургентов и империалистов, обедали три раза в день, переделали все
свои дела, отправили почту, и, между прочим, адмирал отправил курьером в Петербург лейтенанта Кроуна с донесениями, образчиками товаров и прочими результатами нашего путешествия до сих мест. Стало скучно. «Куда бы нибудь в
другое место пора! — твердили мы. — Всех здесь знаем, и все знают нас.
Со всеми кланяемся и
разговариваем».
Кончил он опять
со своим давешним злым и юродливым вывертом. Алеша почувствовал, однако, что ему уж он доверяет и что будь на его месте
другой, то с
другим этот человек не стал бы так «
разговаривать» и не сообщил бы ему того, что сейчас ему сообщил. Это ободрило Алешу, у которого душа дрожала от слез.
Обогащенный новыми книгами и новыми впечатлениями, которые сделались явственнее в тишине уединения и ненарушимой свободы, только после чурасовской жизни вполне оцененной мною, я беспрестанно
разговаривал и о том и о
другом с
своей матерью и с удовольствием замечал, что я стал старше и умнее, потому что мать и
другие говорили, рассуждали
со мной уже о том, о чем прежде и говорить не хотели.
Во время дороги они мало
разговаривали, и то заводил речи только Николай Афанасьевич. Стараясь развлечь и рассеять протопопа, сидевшего в молчании
со сложенными на коленях руками в старых замшевых перчатках, он заговаривал и про то и про
другое, но Туберозов молчал или отзывался самыми краткими словами. Карлик рассказывал, как скучал и плакал по Туберозове его приход, как почтмейстерша, желая избить
своего мужа, избила Препотенского, как учитель бежал из города, гонимый Бизюкиной, — старик все отмалчивался.
У него никак не могла выйти из головы только что совершившаяся перед его глазами сцена: в вокзале железной дороги съехались Анна Юрьевна
со своим наемным любовником, сам князь с любовницей, княгиня с любовником, и все они так мирно, с таким уважением
разговаривали друг с
другом; все это князю показалось по меньшей мере весьма странным!
Тогда она, по наружности по крайней мере, как бы не обратила на то большого внимания и даже проговорила: «Все фарсы этот господин выкидывает!» Но в настоящую минуту Елена, как бы против воли, припомнила о
других пистолетах, на ящике которых она сделала надпись
своею рукой;
со свойственной, однако, ей силой характера, она поспешила отогнать от себя это воспоминание и начала
разговаривать с Жуквичем.
Сплошь да рядом стало случаться то, что она, как и всегда,
разговаривая со мной через посредство
других, т. е. говоря с посторонними, но обращая речь ко мне, выражала смело, совсем не думая о том, что она час тому назад говорила противоположное, выражала полусерьезно, что материнская забота — это обман, что не стоит того — отдавать
свою жизнь детям, когда есть молодость и можно наслаждаться жизнью.
Кавалеры и дамы держали себя в отдалении
друг от
друга. Вторые, сгруппировавшись в одном месте, не двигались
со своих стульев,
разговаривая о туалетах. Мужчины, в большинстве, стояли за стульями
своих дам и смотрели на них, иные собирались небольшими группами или же играли в винт в соседних комнатах.